Александр Галушка: Мы исходим из презумпции невиновности (интервью газете "Ведомости")

Сообщение Тихоокеанского информационного агентства «Острова».

Для многих дальневосточных предпринимателей назначение Александра Галушки куратором региона стало сюрпризом. До тех пор они знали о нем в лучшем случае понаслышке, хотя Галушка как сопредседатель «Деловой России» работал именно над улучшением предпринимательского климата. Помощь бизнесу Галушка и на новом посту считает своей основной задачей, а о своих начинаниях рассказывает с редким для чиновника энтузиазмом. Буквально на ходу рисует таблицы и схемы, показывающие, что будет сделано, чтобы бизнес почувствовал улучшение жизни. Изображал он и ненужные заборы, которые то и дело возникают на пути инвесторов к льготам и господдержке при неправильном подходе. Что ждет инвесторов на Дальнем Востоке вместо традиционных заборов, Галушка рассказал в интервью «Ведомостям».

⁃ На Ваш взгляд, есть ли сейчас четкая и ясная стратегия развития региона? Как бы вы ее коротко сформулировали?
⁃ Если коротко, это эффективная интеграция с Азиатско-Тихоокеанским регионом и использование его колоссальных возможностей. Именно в АТР расположен экономический мотор всего мира. По общему признанию, XXI век – это век Азии. И нам нужно, чтобы экономическая мощь АТР конвертировалась в подъем нашего Дальнего Востока и развитие всей России.

⁃ Каким образом?
⁃ Главный вызов, который в этой связи возникает, – это конкуренция стран, и прежде всего – по условиям инвестирования и ведения бизнеса. Как ответить на этот вызов? Создать конкурентоспособные условия для инвесторов, реализовав лучшие мировые практики. Такой мы видим основную линию развития Дальнего Востока. Для этого мы, в том числе, подготовили закон о территориях опережающего развития (ТОР).

⁃ В чем ключевое отличие дальневосточных ТОРов от во многом аналогичного механизма особых экономических зон, который в полную силу так и не заработал?
⁃ Для ускоренного развития нужны особые инструменты. Мировой опыт показывает, что названия могут быть разными – индустриальные парки, территории с особыми условиями, специальные экономические зоны, стратегические зоны хозяйствования. А содержание – одинаковое: если есть специально подготовленная территория, где выгодно и безопасно развивать бизнес, туда инвестор приходит.
Практически все страны, добившиеся серьезных экономических успехов, использовали такие особые инструменты. Однако почти половина таких проектов оказалась неудачной. Парадокс. Во-первых, это инструмент, который требует достаточно высокой квалификации. Механизм заработает, если применяется умное, инженерное госуправление. Во-вторых, не всегда все выходит с первой попытки. Если сразу не получилось, это нужно попробовать второй и третий раз, испытать разные форматы. Экспериментировать.

⁃ То есть начинать надо в любом случае с малого: пусть условия ведения бизнеса будут конкурентны хотя бы на отдельно взятой территории…
⁃ Да, именно так. Давайте сравним две практики – СССР и КНР. С середины 1980-х у нас пошли экономические преобразования. Китай начал изменение своего курса чуть раньше. Сейчас можно посмотреть, какая стратегия была эффективней.
КНР начала с малого. Вначале были созданы четыре особые экономические зоны. Китайская компартия поставила задачу – сделать новые территории максимально привлекательными для иностранного капитала. Под каждую зону писался свой отдельный закон. Начинали с самых простых товаров – ширпотреба. Добивались первых успехов, учились, нарабатывали лучшие практики, затем их распространяли… И так, шаг за шагом, развивали страну. В итоге китайская экономика в 2014 году стала крупнейшей в мире. И так действовал не только Китай. И Корея, и Сингапур, и другие азиатские страны прошли такой путь.
В СССР начали со всего и сразу. Радикальные реформы шли широко, применялись ко всей стране. Что в их основании было? Брались теоретические постулаты из того или иного учебника – и они становились законами. А что в итоге? Доминирует сырьевая отрасль, а по производительности труда нынешняя российская экономика отстает от экономик развитых стран так же, как и плановая советская – почти в три раза. Все познается по плодам. Можно сравнить две стратегии, посмотреть результаты, сделать разумные выводы.

⁃ То есть вы отталкивались от практики?
⁃ Ответственный подход к управлению, будь то государственному или корпоративному, состоит в определении и реализации верных практических решений. Можно взять за основу чужой опыт, но его нужно переосмыслить для российской действительности. Мы использовали зарубежные наработки как best practice госуправления. Опыт других стран показал, что большое начинается с малого, а не с изменений всего и сразу.

⁃ А в ТОРах как будет с налоговыми льготами?
⁃ Налоговые льготы – важно, но не главное. Ядро нашего подхода – конкурентоспособность. Мы должны бороться за инвестиции со странами Азиатско-Тихоокеанского региона, это непростая задача. Сегодня самые успешные регионы в стране по привлечению прямых несырьевых инвестиций – Калужская, Ульяновская области и Татарстан. Однако у них есть свое ограничение – они конкурируют за инвестора на внутреннем рынке. Если же инвестор выбирает, где ему разместить производство – в Китае, в Корее, или в России – эти регионы не могут предложить ему более успешные условия чем за рубежом, и тем самым на него повлиять. А территории опережающего развития – это проекты национального уровня, ориентированный на глобальную конкурентоспособность.
Поэтому для нас отправной точкой при формировании привлекательных площадок стал анализ условий инвестирования и ведения бизнеса в странах АТР: например, времени получения тех или иных разрешений, стоимости кВт-ч электроэнергии и затрат на подключение к электросетям, затрат на транспортировку стандартного контейнера и т.д. Сравнивались аналогичные условия в разных странах, определялись лучшие значения по каждому из показателей. Мы поставили цель – интегрировать в российских дальневосточных ТОР лучшие предложения на рынке. И этот принцип отражен в законе.

⁃ Цену киловатта вы тоже в законе пропишете?
⁃ Согласно закону, у инвестора будут льготные условия подключения к энергетической инфраструктуре. Строительством и эксплуатацией инфраструктуры ТОР занимается управляющая компания, ее задача состоит в том, чтобы подходить индивидуально к каждой площадке, создавая условия, максимально отвечающие интересам инвестора. Для инвестора важна не только цена, но и скорость подключения. А скорость подключения к энергетической инфраструктуре – один из KPI-параметров управляющей компании.

⁃ Как отбирались площадки?
⁃ ТОР – это не просто абстрактное решение по созданию зоны со льготами. Для создания новой территории опережающего развития мы проводим полевой аудит дальневосточных регионов, оцениваем экономическую и географическую целесообразность новых зон.
Первоначально мы получили от местных властей более 400 предложений по созданию возможных ТОРов. Сотрудники министерства объездили все предполагаемые площадки, оценили их перспективность. В результате осталось только 15–16 реальных проектов. В феврале были утверждены первые три, в конце апреля – еще шесть. Сегодня у нас по две ТОР в Приморском и Хабаровском краях и в Приамурье. По одной – на Камчатке, Чукотке и в Якутии.
Уверен, если бы мы сидели в кабинете и призывали: «Присылайте нам документы» – не было бы ни ТОР, ни резидентов, ни инвестиций. Все бы оставалось на бумаге. Плотная работа с регионами и инвесторами непосредственно на площадках приносит свои плоды. Кроме того, инвестиционные возможности надо не только создавать, но и активно продавать.

⁃ А как вы их продаете?
⁃ В министерстве работает специальный департамент привлечения прямых инвестиций. Его функционал – общаться с инвесторами, агентами влияния вроде деловых ассоциаций, с экспертами, которых нанимают компании. Быть в определенном смысле промоутерами, показать, что работа на Дальнем Востоке может быть привлекательной для развития бизнеса.

⁃ Но ведь дело не только в количестве контактов…
⁃ Количество переходит в качество. Для того, чтобы практически состоялись одна-две инвестиции, нужно предварительно отработать кратно большее количество потенциальных инвестпроектов. Кроме российских компаний, интерес которых к территориям опережающего развития естественен, на текущий момент подписано более 20 инвестиционных меморандумов с иностранными компаниями. Например, все шесть крупнейших торговых домов Японии, несмотря на санкции этого государства против России, готовы быть нашими инвесторами. А в хабаровский ТОР уже заходит компания Baoli Bitumina Singapore – она построит там завод битумных материалов, ориентированный как на экспорт продукции, так и на внутренний рынок.
Для инвестора важны условия, в том числе – уже готовая инфраструктура, отсутствие административных барьеров, наличие квалифицированных кадров, налоговые льготы. В работе с инвестором мы должны быть максимально открыты и настроены на его реальные нужды и потребности, быть ему удобными. Приходя на площадку, он задает четкие вопросы: что с дорогой, что со свободной мощностью, и так далее. На все эти вопросы должны быть четкие ответы.
В чем большой плюс закона о ТОР? Он шел от реальной жизни и потребностей в развитии. К сожалению, нередко законы пишутся исходя из «презумпции виновности» бизнеса. Отсюда бесконечные проверки, согласования, отчетности, чрезмерный контроль. Все это тормозит развитие. Это порочная практика – в попытке поставить заслон трем нечестным предпринимателям закрывается дорога ста честным. В итоге все общество имеет большую упущенную выгоду. Я бы охарактеризовал это как ментальную проблему – наследие советского прошлого, когда предпринимательство как таковое было незаконным. Мы должны уходить от этого.
Создавая ТОРы, мы поступаем совершенно противоположным образом. Не ограничиваем, а помогаем. Например, создаем формат работы по принципу «одного окна». Предложили инвесторам: если у вас возникают какие-то проблемы, обращайтесь к нам, наша работа – их решать.

⁃ И с проверками тоже?
⁃ Все проверки резидентов ТОР, плановые и внеплановые, можно провести только с согласия Минвостокразвития. Мы исходим из презумпции невиновности. Надо дать возможность бизнесу развиваться, а не создавать ему препоны.

⁃ С правоохранительными органами это тоже согласовано?
⁃ Это прямая норма закона.

⁃ А уголовные проверки?
⁃ Проверки и уголовное преследование – это разные вещи.

⁃ Какие гарантии вы даете инвесторам?
⁃ Гарантии дает закон. Территории опережающего развития создаются на 70 лет, и этот срок может быть продлен.

⁃ Возможно ли привлечение иностранных инвесторов в разработку недр с контрольной долей?
⁃ Ресурсные проекты – особый случай. Они тоже важны на Дальнем Востоке. Например, на Чукотке создается ресурсный ТОР. Его создание поможет обеспечить инфраструктурой целую группу месторождений и запустить их разработку.
Все другие ресурсные проекты существуют вне ТОР. Но, как и другие предложения, они могут получить поддержку со стороны государства. Для этого правительством разработана система целевой поддержки инвестиционных проектов, включая методику их отбора. Тем, кому объективно необходима помощь в создании инфраструктуры для того, чтобы проект заработал – эта помощь будет оказана. Мы рассматриваем все представленные заявки, оцениваем их экономическую целесообразность. Есть три критерия отбора: добавленная стоимость, объем частных инвестиций и объем налоговых поступлений на один бюджетный рубль. Проекты оцениваются по этим параметрам и ранжируются, после чего принимается решение о государственной поддержке.

⁃ В этих проектах есть иностранные инвесторы?
⁃ Наш принцип отбора проектов простой: если проект развивает Дальний Восток, государству он интересен. Чем больше проект дает выгоды, тем он более интересен. Соответственно, шансы получить государственную поддержку повышаются. Процедура максимально прозрачна и открыта.

⁃ В чем, на ваш взгляд, основная специфика работы над конкурентоспособностью Дальнего Востока как региона?
⁃ Есть существенные внутренние особенности: при наличии огромного потенциала, ресурсной базы, регион не освоен, и людей, к сожалению, мало. И существенные внешние особенности: конкурировать за свое будущее, за развитие приходится с мировыми экономическими лидерами.

⁃ Реалистична ли активизация внутренней миграции на Дальний Восток?
⁃ Конечно. Нужно создавать рабочие места, обеспечивать людей жильем, например, через субсидирование ставок по ипотеке, реализовывать конкретные проекты и под них привлекать трудовые ресурсы.

⁃ Процесс уже запущен?
⁃ Сейчас работа идет на уровне профильного департамента министерства. Далее в соответствии с Законом о ТОРах, этим займется специальная структура – Агентство по развитию человеческого капитала. Сейчас оно создается.

⁃ Сколько же структур и институтов нужно для развития региона? Есть вице-премьер и полпред, министерство, создаются две автономные некоммерческие организации – по привлечению инвестиций и кадров, фонд, корпорация развития...
- Важно, чтобы ресурсы были адекватны решению задач. Если они недостаточны или избыточны, это вредит делу. Проект развития Дальнего Востока реалистичный, но сложный. Институты развития – это компактные, по 50–70 человек, группы со своим четко очерченным функционалом под четкие задачи. Наша цель – передать им часть сервисных функций, которые мы временно, до их создания, взяли на себя. Всего у нас четыре института развития, и каждый из них содержит по одной ключевой функции развития. Первая – привлекать инвестиции, непосредственно работая с инвесторами. Этим должно заняться Агентство по привлечению инвестиций. Там будет всего 60 человек. Сейчас мы привлекаем инвесторов собственными силами. Например, иностранным игрокам очень непривычно, что власть, которую для них воплощает министерство, работает как сервисный центр. Нормальная мировая практика, когда создается специальная структура.
Точно также и с Агентством по развитию человеческого капитала – оно будет иметь сервисный функционал, плотно взаимодействовать с резидентами ТОР. Агентство по развитию человеческого капитала и привлечению трудовых ресурсов должно быть решать конкретные задачи: привлечение людей на Дальний Восток и развитие их профессиональной карьеры.
Корпорация развития Дальнего Востока уже создана, это управляющая компания ТОР, ее функционал также четко определен законом – это хозяйствующий субъект, он застройщик и эксплуатант инфраструктуры ТОР, а также «единое окно» для резидентов. Фонд же в нашей системе – это финансовый институт развития.

⁃ В связи с секвестром бюджетных расходов финансирование развития Дальнего Востока также было сокращено?
⁃ По нашей линии, как у всех, – на 10%. Несмотря на общее сокращение финансирования, мы изыскиваем возможности для развития регионов. Так, мы рассчитываем на новую модель работы Фонда развития Дальнего Востока. Например, чтобы использовать поступления от НДПИ наравне с другими налогами для докапитализации фонда. Эта схема позволит естественным образом сфокусировать его на инвестициях в инфраструктуру. Благодаря этому Фонд инвестирует в инфраструктуру – инвестор запускает проект и платит налоги – налоги возвращаются в капитал Фонда. Напомню, что такая модель была инициирована Президентом России в его Послании Федеральному Собранию. Сейчас мы отрабатываем параметры с Минфином.

⁃ Планируются ли льготы по НДПИ для всех дальневосточных проектов?
⁃ В ТОРах льготы предусмотрены самим законом. Но многим месторождениям и льготы не нужны – проекты и так запустятся. Подход должен быть индивидуальным.

⁃ То есть с таким подходом вы не будете заниматься проектами, которые и так запустятся – Наталкинским месторождением, например?
⁃ Мы открыты для любого инвестиционного проекта и готовы поддерживать все разумные.

⁃ Насколько местные власти готовы работать с инвесторами в вашем формате?
⁃ Новое качество работы региональных управленческих команд – один из наших приоритетов. Мы с Юрием Петровичем [Трутневым] начали свою работу в момент небывалого наводнения на Дальнем Востоке. Это была предельно прикладная работа: оказать людям помощь, разместить их в тепле, чтобы они перезимовали, построить жилье, выплатить компенсации. Когда мы с местными управленческими командами это сделали, стало ясно, что можно взаимодействовать качественно по-другому: быстро выдавать разрешения на строительство и строить с другой скоростью, оперативно решать вопросы людей. Паводок показал, что новое качество работы региональных властей достижимо. Сейчас мы вместе работаем с той частью инвестиционного климата, которая находится в их зоне ответственности и сравниваем показатели, например, по скорости процедур. Лучшие практики должны стать общим правилом, а не редким исключением. Сегодня – лучший результат, завтра – норма. Это и образовательная работа, и административные и кадровые решения.

⁃ А арест губернатора Сахалина как-то сказался на настроениях инвесторов? Это их не отпугивает?
⁃ От инвесторов мы никакой негативной реакции не получили. Есть ясный сигнал – любой высокопоставленный государственный деятель может быть подвергнут уголовному преследованию. Все же понятно. Примеры других стран показали, что это приносит пользу.