Допрос и расстрел адмирала

Сообщение Тихоокеанского информационного агентства «Острова».

95 лет назад Колчак был провозглашен Верховным правителем России

ФСБ рассекретила документы об убийстве Верховного правителя России

Фото: Фотоальбом "Омск - столица белой России 1918-19 гг"

Бывший дом купца Батюшкина - элегантное бежево-желтое здание с легкими колоннами, огромными окнами и изящной террасой, глядящей на пологий берег Иртыша, - одна из главных исторических достопримечательностей Омска. Сегодня здесь размещается Центр изучения Гражданской войны в Сибири - единственное в своем роде в России учреждение, сочетающее функции архива, библиотеки, дискуссионного клуба и музея, посвященных этой болезненной и горячей теме.

Место выбрано неслучайно: этот особняк является "свидетелем и участником" фатальных событий отечественной истории - здесь в 1918-1919 гг. располагалась резиденция Верховного правителя России - адмирала Колчака, а затем - Сибирское управление учебных заведений и омская ЧК. Небольшая, но емкая экспозиция рассказывает о Гражданской войне в Сибири объективно - без "заигрывания" со сторонниками красных или апологетами белых. Воссозданы после реставрации интерьеры кабинета Колчака, его приемной и других помещений. Электронные ресурсы и оригиналы документов и новейшие научные и публицистические издания дают возможность ощутить эпоху, а кадры уникальной кинохроники позволяют увидеть Колчака, Жанена и других героев и антигероев этой историко-политической драмы.

18 ноября 1918 года жители Омска увидели расклеенные по всему городу листовки - "Обращение к населению России", сообщавшее о свержении Всероссийского Временного правительства (Директории) и о том, что Верховным правителем с "диктаторскими полномочиями" стал Александр Колчак. "Приняв крест этой власти в исключительно трудных условиях Гражданской войны и полного расстройства государственной жизни, объявляю: я не пойду ни по пути реакции, ни по гибельному пути партийности. Главной своей целью ставлю создание боеспособной армии, победу над большевизмом, установление законности и правопорядка, дабы народ мог беспрепятственно избрать себе образ правления, который он пожелает, и осуществить великие идеи свободы, ныне провозглашенные по всему свету", - с этой присягой Колчак вошел в политическую историю.

"Непроницаемая стена, застилающая свет и правду"

Во время Гражданской войны в Сибири действовало несколько "белых" правительств. Крупнейшее из них - Омское - длительное время вело переговоры с Самарским Комучем (Комитетом Учредительного собрания). Их цель - объединение. В результате в сентябре 1918 года в Уфе сформировалось Временное Всероссийское правительство - Директория. В связи с наступлением Красной Армии месяц спустя Директория переехала в Омск. Однако в результате переворота 17-18 ноября 1918 года, организованного недовольными "разгулом либерализма" политиками и военными, Директория была свергнута, а Колчак провозглашен Верховным правителем России с неограниченными - диктаторскими - полномочиями. Победившим в перевороте борцам с "мягкотелыми либералами-провокаторами" казалось, что они смогли направить историю в нужное им русло. В этих иллюзиях они пребывали около года - пока их самих не свергли еще более жесткие и убежденные сторонники "диктаторских мер" - большевики.

Колчак возглавил правительство, которое функционировало более года на обширной территории России, захватило половину золотого запаса страны и создало реальную угрозу власти большевиков. Верховному правителю России присягнули другие белые силы (хотя далеко не все они эту присягу выполнили - движение осталось раздробленным). Разогнав остатки Учредительного собрания и проэсеровскую Директорию - Временное Всероссийское правительство, Колчак лишил белое движение "демократических гирь", чем разрушил антибольшевистскую коалицию. В ответ эсеры повернули оружие против него, предпочтя сблизиться с большевиками и меньшевиками. Сделав ставку на военную диктатуру, Колчак и все белое движение обрекли себя на поражение.

Большевиков посчитали меньшим злом. Выбирали "красных", поскольку уже хорошо знали "белых". А потом сопротивляться было уже поздно

Программа Верховного правителя предусматривала: уничтожение большевизма, "восстановление законности и правопорядка"; воссоздание русской армии; созыв нового Учредительного собрания для решения вопроса о государственном строе России; продолжение Столыпинской аграрной реформы без сохранения помещичьего землевладения, денационализация промышленности, банков и транспорта, сохранение демократического рабочего законодательства, всемерное развитие производительных сил России; сохранение территориальной целостности и суверенитета России. Однако в условиях Гражданской войны эта программа осталась лишь благим пожеланием.

Колчак допустил стратегический просчет, сделав ставку на западную помощь. Союзники были вовсе не заинтересованы в независимости России и тем более в ее единстве и неделимости. Самым трудным для Верховного правителя оказался национальный вопрос: отстаивая идею единой и неделимой России Колчак оттолкнул от себя всех лидеров государств, образовавшихся после распада империи. Западные же союзники поддержали этот "парад суверенитетов".

Барон Будберг так описывал адмирала: "Тяжело смотреть на его бесхарактерность и отсутствие у него собственного мнения… По внутренней сущности, по незнанию действительности и по слабости характера он очень напоминает покойного Императора… Страшно становится за будущее, за исход той борьбы, ставкой в которой является спасение родины и вывод ее на новую дорогу… Поразительно, до чего в Омске повторяется в миниатюре Царское Село (в Царском Селе императорская семья пребывала с 1915-го по 1917 г. - Ю.К.): та же слепота вверху, та же непроницаемая кругом стена, застилающая свет и правду, обделывающие свои делишки люди".

Объявляя большевиков "врагами народа" (и, кстати, подарив им сам этот термин), которых необходимо уничтожить, Колчак и его сподвижники не осознавали, что Ленин, увы, стал харизматическим вождем движения, увлекшего миллионы людей обещаниями ликвидировать бедность, социальное неравенство и построить новое, справедливое общество.

Когда за адмиралом пришли и объявили, что будет расстрелян, он спросил, кажется, вовсе не удивившись: "Вот так? Без суда?" Перед расстрелом молиться отказался, стоял спокойно, скрестив руки на груди

Свои политические убеждения адмирал формулировал внятно: "Будем называть вещи своими именами, как это ни тяжело для нашего отечества: ведь в основе гуманности, пасифизма, братства рас лежит простейшая животная трусость...". Еще одна оценка: "Что такое демократия? - Это развращенная народная масса, желающая власти. Власть не может принадлежать массам в силу закона глупости числа: каждый практический политический деятель, если он не шарлатан, знает, что решение двух людей всегда хуже одного..." Это сказано в 1919-м.

В Омск к Колчаку, презрев условности устоев, приехала Анна Тимирева. С момента их знакомства, переросшего в роман в письмах, прошло четыре года. У каждого семья, у обоих - сыновья. Она первой призналась ему в любви - с откровенностью пушкинской Татьяны и решительностью своей тезки Карениной. "Я сказала ему, что люблю его". И он, уже давно и, как ему казалось, безнадежно влюбленный, ответил: "Я не говорил вам, что люблю вас". - "Нет, это я говорю: я всегда хочу вас видеть, всегда о вас думаю, для меня такая радость видеть вас". И он, смутившись до спазма в горле: "Я вас больше чем люблю". Ей - 21 год, ему - 40. И все знали об этой любви, их переписку "изучала" военная цензура… Софья Колчак, жена адмирала, как-то призналась подруге: "Вот увидишь, он разведется со мной и женится на Анне Васильевне". А Сергей Тимирев, муж Анны и сослуживец Колчака, также зная о романе, дружбы с адмиралом не порвал. В этом "любовном квадрате" не было грязи, ибо не было обмана. Тимирева развелась с мужем в 1918 году и приехала в Омск. Семья Колчака уже давно во Франции. Он на развод так и не решился…

Меж двух жесткостей

"Кто жесточе - красные или белые? Вероятно - одинаково. В России очень любят бить - безразлично кого", - так Максим Горький в "Несвоевременных мыслях" поставил диагноз Гражданской войне и ее идеологам с обеих сторон. Вот и сибирское крестьянство оказалось меж двух огней, меж двух жесткостей. Колчак начал мобилизацию крестьян. Многие из них только что сняли шинели солдат Первой мировой войны, они устали воевать и, по большому счету, были вообще равнодушны к любой власти. Здесь не знали крепостного права. Кто был в окружении Колчака? Офицеры, в большинстве своем относившиеся к крестьянам, как к крепостным, - срабатывала вековая ментальная "инерция". Значительная часть населения Сибири возненавидела Колчака сильнее, чем большевиков. Партизанское движение возникло стихийно - как реакция на палочную дисциплину белых, безумные репрессии и реквизиции. "Мальчики думают, что из-за того, что они убили и замучили несколько сотен и тысяч большевиков и замордовали некоторое количество комиссаров, то сделали этим великое дело, нанесли большевизму решительный удар и приблизили восстановление старого порядка вещей… мальчики не понимают, что если они без разбора и удержу насильничают, порют, грабят, мучают и убивают, то этим они насаждают такую ненависть к представляемой ими власти, что московские хамодержцы могут только радоваться наличию столь старательных, ценных и благодетельных для них сотрудников", - горько констатировал военный министр колчаковского правительства барон Алексей Будберг. Большевиков тогда считали меньшим злом. Они выбирали "красных", поскольку уже хорошо знали "белых". А потом сопротивляться было уже поздно.

Красные наступали стремительно и неотвратимо. Их Пятая армия под командованием одного из самых успешных полководцев Гражданской войны 26-летнего Михаила Тухачевского с боями приближалась к Омску. "Поручик-командарм" был не только одним из нескольких тысяч царских офицеров, добровольно перешедших на службу к большевикам, - он был в числе ее создателей, летом 1918 года по личному распоряжению Ленина командированный создавать отряды Первой армии Советов. К моменту омского наступления за его спиной был уже несокрушимый успех. "Русская революция дала своих красных маршалов - Ворошилов, Каменев, Егоров, Блюхер, Буденный, Котовский, Гай, но самым талантливым красным полководцем, не знавшим поражений в гражданской войне... оказался Михаил Николаевич Тухачевский. Тухачевский победил белых под Симбирском, спасши Советы в момент смертельной катастрофы, когда в палатах древнего Кремля лежал тяжелораненый Ленин. На Урале он выиграл "советскую Марну" и, отчаянно форсировав Уральский хребет, разбил белые армии адмирала Колчака и чехов на равнинах Сибири", - такую оценку Тухачевскому дал отнюдь не друг - убежденный антибольшевик, эмигрантский историк белого движения Роман Гуль.

12 ноября 1919 года Верховный правитель и его министры покинули Омск, переместились в Иркутск, ставший - весьма ненадолго - очередной "столицей Белой России". Два дня спустя Пятая армия заняла Омск. Тухачевский, склонный к внешним эффектам, въехал в город на белом коне. Улица, по которой красноармейцы шли по замершему городу, с тех пор и доныне называется "Красный путь". (Командарма, ставшего впоследствии маршалом, как "врага народа" расстреляют в 1937-м.)

В декабре 1919 года так называемая демократическая оппозиция (включающая в себя практически весь спектр политических сил, противостоявших как Колчаку, так и большевикам) создала в Иркутске Политический центр. В его задачу входило свержение колчаковского режима и переговоры с большевиками о прекращении Гражданской войны и создании в Восточной Сибири "буферного" демократического государства. Политцентр подготовил восстание в Иркутске, продолжавшееся с 24 декабря 1919 года по 5 января 1920 года. 19 января между большевистским Сибревкомом и Политцентром было достигнуто соглашение о создании "буферного" государства. Одним из условий соглашения была передача бывшего Верховного правителя вместе со штабом представителям Советской власти. Тогда же Чехословацкий Национальный Комитет Сибири (орган руководства чехословацкими формированиями - бывшими военнопленными австро-венгерской империи, оставшимися здесь с Первой мировой) выпустил меморандум, обращенный ко всем союзным правительствам, в котором заявил, Чехословацкое войско прекращает оказывать ему поддержку. Чехословаки "выходили из игры", намереваясь отправиться домой.

Положение Колчака стало безвыходным: он фактически был заложником. 5 января 1920 года представители Антанты выдали письменную инструкцию командующему союзными войсками генералу Морису Жанену провезти Колчака под охраной чешских войск на Дальний Восток, в то место, куда он сам укажет.

Колчак ехал в вагоне, прицепленном к поезду 8-го Чехословацкого полка. На вагоне были подняты английский, французский, американский, японский и чешский флаги, символизировавшие, что адмирал находится под защитой этих государств. 15 января состав прибыл на станцию Иннокентьевскую. Стояли долго: Жанен общался с руководством Политцентра, которое соглашалось пропустить чехословацкий поезд, полный "экспроприированного" имущества и оружия, и идущие за ним груженые "военными трофеями" эшелоны в обмен на Колчака. Переговоры закончились тем, что в вагон вошел помощник чешского коменданта поезда и объявил, что Верховный правитель "передается иркутским властям". Казалось, Колчак не был даже удивлен, кивнув: "Значит, союзники меня предают". Адмирала доставили в вокзальную комендатуру, где "предложили" сдать оружие. Передача Верховного правителя эсеро-меньшевистскому Политцентру означала арест.

Вот так. Без суда.

Фото: ЦА ФСБ России.

Еще 7 января 1920 года Политцентр учредил Чрезвычайную следственную комиссию (ЧСК) для сбора обвинительных данных против арестованных членов колчаковского правительства. А после передачи чехословаками Колчака и его премьер-министра Виктора Пепеляева Политцентру, он поручил ЧСК, в которую входили меньшевики и эсеры, в недельный срок провести судебное расследование. Допросы проводились с чрезвычайной, неожиданной для красных корректностью: следствие вели дипломированные еще в царское время юристы. Но к концу января тон допросов ужесточился. Не зная истинной причины перемены, адмирал связывал ее с переходом председательских функций от меньшевика Попова к большевику Чудновскому. Однако более жесткими допросы стали не только в связи с приходом нового председателя ЧСК: в Иркутске и вокруг него изменилась военно-политическая ситуация. Смена председателя комиссии явилась лишь следствием. К Иркутску подходило несколько красных партизанских отрядов общей численностью 6 тысяч штыков и 800 сабель. Они должны были умножить революционные силы иркутян во главе созданного 19 января Военно-революционного комитета. 21 января коалиционный Политцентр перестал существовать. Пятая армия Тухачевского вошла в город, и 25 января Иркутск стал советским. (Имя Пятой армии с тех пор носит одна из центральных улиц города.)

Колчака не судили, не существовало и приговора ему: долгое, буксовавшее следствие было оборвано запиской в реввоенсовет 5-й армии: "Не распространяйте никаких вестей о Колчаке, не печатайте ровно ничего, а после занятия нами Иркутска пришлите строго официальную телеграмму с разъяснением, что местные власти до нашего прихода поступили так под влиянием... опасности белогвардейских заговоров в Иркутске. Ленин".

6 февраля 1920 года - во исполнение телеграммы Ленина - было принято постановление Иркутского Военно-революционного комитета о расстреле Колчака и Пепеляева.

Вот и весь приговор. По сути повторился сценарий расстрела царской семьи в Екатеринбурге в 1918 году: тогда тоже следствие, суд и приговор заменила секретная расстрельная телеграмма Ильича. (См. "РГ" за 17.07.2013). Большевистская "законность" снова торжествовала.

Когда за адмиралом пришли и объявили, что будет расстрелян, он спросил, кажется, вовсе не удивившись: "Вот так? Без суда?" Перед расстрелом молиться отказался, стоял спокойно, скрестив руки на груди. Пытался успокоить потерявшего самообладание своего премьер-министра Виктора Пепеляева. Попросил передать благословение законной жене, Софье Федоровне, и сыну Ростиславу, за два года до того эмигрировавших во Францию. Об Анне Тимиревой, добровольно пошедшей под арест, чтобы до конца не расставаться с ним, - ни слова. За несколько часов до расстрела Колчак написал Анне Васильевне записку, так до нее и не дошедшую. Десятки лет листок кочевал по папкам следственных дел.

"Дорогая голубка моя, я получил твою записку, спасибо за твою ласку и заботы обо мне... Не беспокойся обо мне. Я чувствую себя лучше, мои простуды проходят. Думаю, что перевод в другую камеру невозможен. Я думаю только о тебе и твоей участи... О себе не беспокоюсь - все известно заранее. За каждым моим шагом следят, и мне очень трудно писать... Пиши мне. Твои записки - единственная радость, какую я могу иметь. Я молюсь за тебя и преклоняюсь перед твоим самопожертвованием. Милая, обожаемая моя, не беспокойся за меня и сохрани себя... До свидания, целую твои руки". Свидания не было. Не разрешили.

Тела Колчака и Пепеляева после расстрела погрузили на сани, увезли на реку Ушаковку и сбросили в прорубь. Официальное сообщение о расстреле Колчака срочной телеграммой было передано в Москву.

"Прошу чрезвычайную следственную комиссию мне сообщить, где и в силу какого приговора был расстрелян адмирал Колчак и будет ли мне, как самому ему близкому человеку, выдано его тело для предания земле по обрядам православной церкви. Анна Тимирева". Резолюция на письме: "Ответить, что тело Колчака погребено и никому не будет выдано".

Фото: ЦА ФСБ России.  

Тимиреву после расстрела Колчака освободили - ненадолго. Уже в июне 1920-го ее отправили "сроком на два года без права применения к ней амнистии в Омский концентрационный лагерь принудительных работ".

Снова выпустили, - и опять не надолго. "За контрреволюционную деятельность, выразившуюся в проявлении среди своего окружения злобных и враждебных выпадов против Советской власти… арестована бывшая куртизанка - жена Колчака… Тимирева Анна Васильевна... Обвиняется в том, что, будучи враждебно настроенной к Советской власти, в прошлом являлась женой Колчака, находилась весь период активной борьбы Колчака против Советской власти при последнем... до его расстрела... Не разделяя политики Соввласти по отдельным вопросам, проявляла свою враждебность и озлобленность по отношению к существующему строю, т.е. в преступлении, предусмотренном ст. 58, п. 10 УК.". Срок - пять лет. Затем - аресты и ссылки в 1925, 1935, 1938 и 1949 годах. Ее сын от первого брака Володя Тимирев за переписку с отцом, находящимся за границей, расстрелян в 1938-м…

Колчака уже не было, но советской власти предстояло еще показательно расправиться с "колчаковщиной". С 20 по 30 мая 1920 года, в рабочем пригороде Омска - Атаманском хуторе - проходили заседания Чрезвычайного революционного трибунала "по делу самозванного и мятежного правительства Колчака и его вдохновителя". Трибунал судил "членов колчаковского правительства", среди которых было лишь три министра, остальные - функционеры второго - третьего ряда. Главные фигуры успели уйти на "белую" часть России или эмигрировать. Тем не менее, приговоры были максимально жестокими: четырех подсудимых Ревтрибунал приговорил к смертной казни, шестерых - к пожизненным принудительным работам, троих - к принудительным работам на все время Гражданской войны, семерых - к работам на десять лет, двоих - к условному лишению свободы сроком на пять лет, одного - суд признал невменяемым и поместил в психиатрическую лечебницу. Осужденные обратились с просьбой о помиловании к Ленину. Разумеется, безрезультатно. Большевистское руководство отлично понимало, что приговоренные "мелкие сошки" не представляют серьезной опасности. Приговор был назиданием. Обществу следовало понять - всех примкнувших к оппозиции власть станет карать беспощадно. Как показала дальнейшая практика, назидание было усвоено.