Отдайте меня маме

Сообщение Тихоокеанского информационного агентства «Острова».

Дочку выбрали с экрана Эти по-взрослому серьезные и по-детски беззащитные глаза сразу запали в душу Наталье. Лицо маленькой Оли она увидела в одной из областных телевизионных передач в феврале 2008 года. Девочка Оля двух с половиной лет от роду протягивала с экрана ручки, заворожено повторяя «Мама, мама». Воспитанницу дома малютки предлагали удочерить неравнодушным сахалинцам. Наталья Обрезаненко, не раздумывая, стала уговаривать супруга усыновить девочку. В их семье трое детей (27 и 25-летние сыновья, 23-летняя дочь) уже выросли, живут отдельно от родителей. А они еще полны сил, так что воспитать ребенка людям, которым еще не исполнилось и 50, по плечу. Муж Михаил не возражал, он давно уверен, что его любимая Наталья – всегда мама, сможет доставить радость ребенку. Дети поддержали родителей, заверив, что усыновленная девочка будет им настоящей родной сестрой, хотя и не кровной. Первой инстанцией, куда обратилась Наталья, был отдел опеки администрации Невельского района, живут-то Обрезаненко в Горнозаводске. Там предложили, прежде всего, съездить в дом малютки в Южно-Сахалинск, где проживает выбранная девочка. Поинтересоваться, какой перечень документов необходим для усыновления. В доме малютки сотрудники, узнав, что Наталья с Михаилом намеренны усыновить Оленьку, захлопали в ладоши. Так они радовались, что смышленая умненькая девочка обретет настоящих родителей. Наталье разрешили посещать девочку, пока будут готовы документы.

В борьбе за дочь Все эти нестыковки оказались причиной почти трехлетнего судебного разбирательства. В них так и не поставлена точка, кто же является мамой девочки. Ее статус так и не определен. Как призналась Наталье одна из сотрудниц органов опеки, таких детей по закону нельзя даже показывать возможным усыновителям или приемным родителям. Почему в случае с Обрезаненко произошла «накладка», непонятно. Как непонятно и то, сколько же времени отведено государственным служащим, чтобы поставить точку в статусе ребенка. Сколько еще таких детей в наших сиротских домах, у которых на бумаге есть какие-то мамы, а наяву – жизнь в социальном учреждении без перспектив обретения нормальных родителей? Вопросов больше, чем ответов. «Я – взрослая женщина, видевшая в жизни немало горя, но у меня не хватает душевных сил пережить расставания с Оленькой. Даже не представляю, как тяжело ей. Столько времени общаться, привыкнуть ко мне, и остаться вновь в казенных стенах. На меня, как на ненормальную смотрят соседи, знакомые. Мол, да что ты так по чужому ребенку убиваешься. В органах опеки предлагают выбрать другого ребенка в качестве приемного. Но я хотела дать радость детства ребенку, с которым уже общалась, к которому привыкла. Ее уже один раз безжалостно предал человек, который должен быть самым близким на свете. Я не хочу предать малышку во второй раз. Ведь мир так жесток, почему же должны страдать дети, которых мы можем сделать счастливыми?», - со слезами в голосе говорила Наталья Обрезаненко. Она не намерена мириться с ситуацией и готова бороться за свою доченьку на всех уровнях власти, потому что уверена, Оленька ждет ее и верит, что мама придет и заберет ее домой. Редакция ТИА «Острова» обращается ко всем, кто во время рождения Оли (7 мая 2005 г.) находился в акушерском отделении Сахалинской областной больницы. Кто общался и что-либо знает о женщине, родившей девочку. Сообщите эти сведения в редакцию по телефону 43-78-75. Они помогут быстрее решить проблему со статусом Оли, а затем и обретением Оли любящей семьи.

В ожидании воссоединения Однако, вскоре женщину поставили в известность, что, оказывается, статус Оли не определен. Поэтому ее нельзя усыновить, а можно оформить как приемного ребенка. Наталья, не особо вникая, что такое «неопределенный статус ребенка», была рада и этой возможности. Тем более, как ее заверили, на первых порах им будет так даже легче, ведь приемным родителям выплачивается определенная зарплата, на содержание ребенка – пособие. В семье решили, что Наталья первое время не будет работать, побольше времени посвятит девочке, ведь она еще маленькая и должна привыкнуть к маме и папе. Наталья уволилась с работы, прошла необходимый курс школы приемных родителей. Весь пакет документов, как кандидаты в приемные родители, Обрезаненко предоставили органам опеки. И стали ждать, когда закончится бумажная волокита. В это время Наталья как могла больше времени проводила в доме малютки рядом с ненаглядной Оленькой. Наталья безумно радовалась, впервые услышав «мама» из уст благодарной девочки. Не могла отвести от малышки глаз, когда та, примеряя подаренные мамой обновки, крутилась перед зеркалом, повторяя: «Поеду к маме касявая!». Когда девочка ревностно следила, чтобы только ее игрушки (потому что ей их МАМА привезла) никто из других детей не брал. В день трехлетия Оли, 7 мая, Наталья с ворохом подарков приехала к дочке (она уже не могла иначе называть это ласковое дитя). Правда, забрать девочку погулять в городской парк, не разрешили. Да им и на территории дома малютки было весело. День пролетел незаметно. Но, когда Олю пришли забирать воспитатели, та, намертво вцепившись в маму, начала истошно кричать: «Я хочу быть с мамой! Мамочка, забери меня!». Ребенок рвется к матери, мать рвется к ребенку, но между ними – буква закона, которая твердо стоит «на защите прав малыша». Оказывается, Оля не может быть отдана и в приемную семью, так как за ней, якобы имеющей маму, должно быть закреплено жилье. Пока этого нет, ни о какой семье, родной либо приемной, и речи быть не может. Родом из «космоса» Что же такого в рождении девочки, что так мешает ее детскому счастью? Наталья получила на руки решение Охинского городского суда от 21 февраля 2008 года. Из многостраничного документа явствуют очень загадочные моменты биографии любимой Оли. Девочка рождена в акушерском отделении Сахалинской областной больницы 7 мая 2005 года. Женщина, родившая ее, была доставлена скорой помощью с дома по улице Усадебной. Документов роженица никаких не представила, назвавшись жительницей Н. пос. Восточный Охинского района 1975 года рождения, указала и адрес в поселке. Мамаша с больницы упорхнула, так и не предъявив медикам никаких официальных документов, оставив девочку. На основании письма МУЗ «Детская больница» г. Южно-Сахалинска, доставленного в управление записи актов гражданского состояния Сахалинской области одним из врачей, и справки о рождении «Сахалинской областной больницы» девочка была зарегистрирована. В свидетельстве о рождении в графе «мать» внесены сведения, которые роженица изложила медикам в устной беседе. Женщину с названным именем, отчеством и фамилией и впрямь отыскали в Охинском районе, не совпадал, правда, с указанным роженицей год ее рождения (роженица назвала 1975, а найденная женщина родилась в 1974). Она, не задумываясь, подписала отказ от ребенка, мотивируя его трудным материальным положением и наличием на иждивении еще трех несовершеннолетних детей. Но в Доме малютки, куда уже определили Олю, следуя закону, решили обратиться в суд для лишения матери родительских прав и взыскании с нее алиментов в пользу ребенка. Далее обнаружились буквально фантастические вещи. Оказывается, подписывая отказ от девочки, женщина была уверенна, что прикрывает позор племянницы (та в это время находилась в областном центре и, как полагала тетя, родив нагулянного ребенка, назвалась ее именем), не ожидала она и никаких материальных обязательств перед ребенком. Узнав о них, женщина тут же вышла с иском о признании того, что она не является матерью Оли. Доказательств тому более, чем достаточно: во-первых, экспертно-криминалистический центр Хабаровска, исследовав ДНК девочки и женщины, сделал вывод, что Н. не является матерью Оли; во-вторых, еще в 1998 году после операции «кесарево сечение» Н. была произведена перевязка маточных труб с их рассечением. После операции стерилизации функция деторождения естественным путем была утрачена. Это подтверждается заключением судебно-медицинского эксперта. Далее – больше. Оказалось, что улицы Усадебной, с якобы которой в роддом была доставлена роженица, в Южно-Сахалинске не существует. Указанный роженицей дом, где она проживает в пос. Восточный, уже полуразрушен, да и в 16-квартирном доме квартиры с номером 52 также нет. Вспомним и несовпадение года рождения матери, указанного в свидетельстве о рождении Оли и найденной в Охинском районе женщины.